https://ru.egemen.kz/article/221888-mirovozzrenie-abaya-i-marddgani

Мировоззрение Абая и Марджани

Говоря об Абае и его мировоззрении, особенно о формировании его «восточного», религиозного направления, невозможно не сказать об исторических личностях, повлиявших на него. Вполне очевидно, что прочитанные книги и учителя, которых казахский мудрец встретил на своем жизненном пути, в огромной степени поспособствовали его восхождению на общечеловеческий уровень осмысления истины. До того, еще в детстве, он впитал степные традиции и народную философию казахов. Позже, во время обучения в медресе, овладел языками и впоследствии черпал из сокровищниц мысли Востока и Запада. Одной из выдающихся личностей, повлиявших на становление Абая, был сын татарского народа Шигабутдин Марджани (1818-1889).

Ш. Марджани был одним из отцов-основателей джадидского реформистского движения среди мусульман Российской империи в конце XIX века. В предисловии специального сборника, вышедшего в 1915 году, ученики Ш.Марджани писали о нем: «Несмотря на то, что идеи Шигабутдина Марджани по обновлению методики образования встречали сильное сопротивление, все они нашли поддержку в среде простого народа, его мысли и идеи дали новое направление развитию общества. Так, распространенное представление о совершенстве бухарских медресе было подвергнуто сомнению, была выявлена необходимость обновления школ и медресе. Мыслители и представители интеллигенции быстро поняли задачи этого движения, в результате чего лед треснул, и преподавание в школах перешло на новую методику. Марджани-хазрат оказал большое влияние на таких основоположников джадидизма, как Исмаил Гаспыралы, Галимджан Баруди, Хайруллах-хазрат Османи, Хади-эфенди Атласи, Ахмад-бай и Гани-бай, и потому считается первым учителем, призвавшим народ к обновлению, к движению джадидизма».

Общий сын казахского, татарского и башкирского народа, поэт и прогрессивный мыслитель Акмулла воспел Шигабутдина Марджани в таких строках:

«Брат, прошу, обращаясь с приветствием:

Посмотри, Марджани – это путеводная звезда.

Если ее не будет, заблудишься, не найдя киблу,

В темноте не зная верное направление, собьешься с пути».

Ш. Марджани оказал большое воздействие на Абая, а также на формирование национального мышления в новом формате, впоследствии нашедшего воплощение в деяниях лидеров «Алаш». Поэтому для того, чтобы в полной мере понять Абая и его мировоззрение, мы должны обратиться к той школе и учителям, от которых он почерпнул свои знания и идеи. 

Авторитетный казахский ученый Акжан Машанов, глубоко исследовавший созвучие идей Абая и Марджани, в своем труде «Аль-Фараби и Абай» говорит следующее: «В медресе Каркаралинска и Семипалатинска преподавали люди, обучавшиеся непосредственно у самого Марджани. Именно поэтому в трудах Абая часто идет речь о вопросах, которые в свое время поднимал Марджани». И это – правда. Один из выдающихся учеников Марджани, Кашафеддин бин Шахимардан до конца своей жизни был имамом и преподавателем медресе в Каркаралинске, где он обучал детей, и таким образом способствовал распространению идей Марджани в казахской степи.

Казахский литератор и общественный деятель Буркит Исхаков писал, что Чокан Уалиханов, ставший яркой звездой Востока, тесно общался с Марджани, а также был близким другом его ученика, Хусаина Фаизханова – знатока арабского, персидского и тюркских языков, преподавателя Петербургского и Казанского университетов. Труды Х. Фаизханова в области востоковедения в свое время очень высоко оценивали такие академики, как В.Вельяминов-Зернов и В. Бартольд. По данным известного казахского ученого-филолога Ануара Дербисалина, Х. Фаизханов близко общался также с Ибраем Алтынсариным – еще одним великим представителем казахского народа. Фаизханов несколько раз встречался с Ибраем в Оренбурге, много говорил с ним и нашел полное дружеское взаимопонимание, несмотря на большую разницу в возрасте. И практически невозможно представить, что во время этих встреч Ибрай мог не познакомиться с идеями Марджани. Поэтому мы воспринимаем Марджани как очень крупного мыслителя и ученого, повлиявшего на формирование таких выдающихся сынов казахского народа, как Чокан, Ибрай и Абай.

Шигабутдин Марджани родился 3 января 1818 года в ауле Ябынчи на территории современного Татарстана. Первоначально он научился грамоте от своего отца Бахаутдина, получившего образование в Бухаре, а затем в 6-летнем возрасте поступил в медресе. Так он начинает обучаться арабскому языку в свои 6-10 лет. В 16 лет он начинает исполнять обязанности помощника преподавателя в отцовском медресе. Уже тогда Марджани, будучи глубоко набожным, при этом подвергает критическому осмыслению труды ученых, которые он изучает. По этой причине в этот начальный период своего учительства Марджани осознаёт все недостатки традиционной системы обучения, у него появляется сильное стремление оставить учительство и самому получить качественное образование в Бухаре.

В возрасте 21 года, в 1839 году он отправляется в Бухару и начинает обучение у известных религиозных ученых своей эпохи. Однако после одного-двух лет учебы он понимает, что не продвинулся далеко в своих познаниях и в целом не получил от Бухары того, что ожидал. В то время в Бухаре придавалось значение только узкому кругу религиозных наук. Поэтому Марджани в период своего обучения в Бухаре внимательно изучает бухарские медресе и недостатки в их системе обучения.

В своем труде «Вафият аль-аслаф уа тахият аль-ахлаф», изданном в Казани в 1883 году, он так описывал это: «По части преподавания наш народ считает образцом Бухару. Однако и народ, и правительство Бухары малосведущи в вопросах образования, судебная система там не упорядочена, и в системе преподавания также нет порядка. По синтаксису они изучают «Шерх-и Кафие-и Молла Жами» (комментарии Абдуррахмана Джами на книгу Ибн-и Хаджиба «Кафие»), и занимаются этим три года, причем не по порядку, а от конца к началу, и пропуская самые важные разделы. По предмету «Логика» несколько раз проходят вводную часть книги «Шамсия», после этого уделяют внимание комментариям и знакам, и так проходит два года. Начиная с книги «Тахзиб» («Исправление»), целый год отводят для разъяснения слов «аль-хамду ли-Ллах» («хвала Аллаху»), эта дисциплина называется «Бахс-и Хамд». Однако какое отношение к науке о логике имеют эти вопросы восхваления Аллаха, прямого пути, а также ссылки и разбор текстов? В чем причина такого положения? Я не смог получить ответа на эти вопросы. В Бухаре нет никаких знаний по таким наукам, как философия, география, история, положение дел в мире. Все эти вещи не считаются необходимыми науками. И люди с искренним устремлением к знаниям редко встречаются в Бухаре».

Тот факт, что Абай критиковал традиционную систему образования и преподавания в медресе («сегодня преподавание наук следует традиции старых медресе, и для нашего времени это бесполезно»), говорит о том, что сам он придерживался джадидского направления, основанного Марджани. Поэтому Абай указывал на то, что казахским детям необходимо, в первую очередь, учиться читать и писать на родном и понятном тюркском языке, а не на арабском и персидском: «В наше время муллы не любят само имя мудреца. Это происходит от невежества или от дурных наклонностей, ведь «душа человека склонна ко злу». Большинство их учеников, если им удается немного выучить арабский и персидский языки, а также немного обучиться риторике, бывают чрезвычайно довольны собой. Стараясь украсить свои проповеди, они добавляют от себя, и в итоге не только не приносят пользу людям, но даже причиняют различного рода вред, своей гордыней сбивая общину с правильного пути».

Итак, Ш. Марджани, чьих надежд не оправдала Бухара, самостоятельно начинает независимые исследования. За 11 лет в Бухаре (1838-1849) значительную часть времени он проводит за изучением редких, ценных книг в библиотеках. Он отправился также в Самарканд (1843-1845 гг.), где познакомился с известным ученым и кадием Абу Саидом, и работал в его богатой библиотеке. Там Марджани изучал труды имама Газали, которые сильно повлияли на его взгляды. Среди книг, которые прочитал Марджани в Самарканде, были такие труды Газали, как «ат-Тафрик байн-аль-Ислам уа-з-Зындыка», «әл-Мункиз мин-ад-Далал», «Кимия-и Са’адат», «ал-Маднун бих ‘ала гайри ахлихи». Следует особо отметить, что книги имама Газали особенно сильно повлияли на Марджани, поскольку имам Газали был не только великим ученым-алимом, но также крупным мыслителем и глубоким знатоком суфизма.  Марджани взял для себя за основу его прогрессивные взгляды, и не случайно поэт Акмулла сравнивал самого Марджани с Газали:

«Даже если кто-то будет добродетельным, как Газали,

Это Вы – тот, кто сможет написать о его несостоятельности»

(намек на знаменитое произведение имама Газали «Тахафут ат-тахафут» - «Несостоятельность несостоятельности»).

(«Ол пазыл Ғазалидей болса-дағы,

Реддіне теһафүкттер жазар сізсіз»)

Находясь под влиянием Газали, Марджани, как и его учитель Курсави, критиковал знатоков каляма (спекулятивное богословие).

«Ақылмен хауас барлығын

Білмейдүр, жүрек сезедүр,

Мұтакәллимин, мантиқин

Бекер босқа езедүр».

«Разум и страсть всего не познают,

Лишь сердце чувствует.

Знатоки калама и логики

Лишь говорят пустые слова»,

- эти строки Абая с жесткой критикой знатоков логики и каляма показывают, что и Абай, через Марджани, был знаком с трудами Газали. Одна из наиболее важных книг Марджани, его труд «ат-Тарихату-ль-асна уа-ль-акидату-ль-хусна», написан именно в рамках полемики с калямистами и в качестве ответа им со стороны ученого.

В период жизни в Самарканде Марджани переписал для себя такие книги, как «...фи улуму-ль-Құран», «Мизат-и Шарани», «Фатху-ль-кадир», «Шарх-и хидая», «Шарх-и меват», «Фусул-и ситта», «Асфар-и Арба’» Ширази, «Шифа уа ишарат» Абу Али ибн Сины, тафсир Кадия Байдауи, а также некоторые книги таких классических авторов, как Шахристани, Ибн Хазм, Суюти, Ибн Араби, Сухраварди. Среди любимых книг Марджани, на которые он опирался в своих трудах, были в том числе книги Джалаладдина Дауани и его ученика Юсуфа Карабаги. На знаменитого Джалаладдина Дауани в свое время ссылался и Абай:

«Это писал знающий раб Аллаха,

Великий ученый Дауани».

Как можно видеть по перечисленным книгам, в свой бухарский период Марджани глубоко изучал духовную науку суфизма – тасаввуф. Он был учеником Ниязкули-ишана Туркмани – одного из знаменитых накшбандийских шейхов этого края, а также Убайдуллаха бин Ниязкули-хазрата. Позже, уже вернувшись из Бухары на родину, он продолжил духовное обучение, став учеником таких суфийских шейхов, как Абдулкадир бин Нияз Ахмад аль-Фаруки аль-Хинди и Мазхар бин Ахмед аль-Хинди-хазрат. В понимании Марджани тасаввуф сыграл для него роль медресе благодаря преподаванию, с одной стороны, науки шариата, а с другой стороны, таких наук, как муджахада и ахлак (этика). Поэтому в своих произведениях Марджани дает глубокую оценку духовной науке тасаввуфа.

Тем не менее, Марджани указывает и на то, что некоторые невежественные шейхи, ища мирских благ, собирают вокруг себя людей, не дают своим ученикам нового направления на пути знаний, и в итоге именно это становится главным препятствием для развития науки и образования. Он критикует корыстных ишанов, которые под прикрытием совершения зикра (поминание Аллаха), а также таваккуля (упование на Аллаха) и принципа довольства малым, в действительности предаются лени и живут за счет своих мюридов.  

В этом контексте понятен и критический взгляд Абая на тарикат: «Если все люди встанут на путь тариката, этот мир рухнет… вступающие на этот путь рискуют оказаться ни с чем…». В те времена среди шейхов и ишанов можно было видеть таких, которые, не поняв глубоко суфийскую науку, жили не трудясь, за чужой счет либо, совсем отрекаясь от мира, полностью отдалялись от народа. Именно вставших на такой путь подвергали критике Марджани и Абай. Однако, если понимать науку суфизма как учение о духовном мире и о господстве сердца, то целью истинного суфизма является воспитание совершенного человека. Совершенный человек или, выражаясь словами Абая, «толық адам» (буквально «полный человек») – это благородная личность, полностью очистившаяся от недостойных человека поступков, внутренний мир которой просветлен и дух возвышен, максимально приблизившаяся к совершенству и к своей изначальной сущности. Совершенный человек – словно путеводная звезда для заблудившихся, мост для находящихся в пути, открытая дверь для потерявших надежду. Его жизненный принцип – выражаясь словами Мауляны Джалаледдина Руми, «быть с Богом, оставаясь среди людей», то есть жить вместе с обществом, проливая на него свет благодати, живущей в его сердце вместе с любовью к Творцу и мудростью. Поэтому совершенный человек отвергает мирское только сердцем, но не уходит от мира. Поскольку, выражаясь словами Абая, «там, где нет жизни – нет и совершенства».

Использование разума тесно связано с чуткостью сердца и его направлением. И в этот момент возрастает творческая способность разума благодаря чистоте сердца, достигнутой благодаря очищению от зла, нравственной красоте и благим делам. Абай – один из тех мыслителей, которые с особым значением говорили о сердце. «Всевышний Аллах бесконечен, а наш разум ограничен. Ограниченный не может сразу познать бесконечное», - говорит Абай. В своих стихах он поясняет:

«Сотворенный не может достичь Творца своим разумом,

Всё, что познано рассудком – лишь мирское»,

- и таким образом указывает на невозможность познать Творца ограниченным разумом творения. «Я на стороне сердца», - говорит Абай, прибегая к сердцу – одному из основных понятий в науке суфизма. Он также ссылается на хадис: «Аллах смотрит не на внешний вид человека и его имущество, а на его сердце».

В связи с этим стоит отметить, что в суфийской науке сердце считается сокровенным центром человеческого существа, его сущностью. Оно – драгоценное сокровище, направляющее человека на прямой путь через божественные веления, оно же – вместилище духовной силы. Сердце, или «глаз в груди», способно проникнуть во внутреннюю суть вещей, почуять сокровенный мир. Окрылившись вдохновением, оно уже не знает границ. Все лучшие качества в человеке заключены в его сердце. Поэтому сердце, не подчиняющееся воле и разуму, считается главным из органов человека.

Путешествие Марджани в Самарканд было плодотворным, в 1845 году он возвращается в Бухару и, поступив в медресе «Мир-Араб», начинает знакомиться с трудами таких великих мыслителей Востока, как Ханафи, Насафи, Тафтазани, Фараби, которые он находит в богатой библиотеке медресе. Впоследствии он глубоко анализирует философские произведения аль-Фараби в своих трудах и дает им высокую оценку. Следуя принципу справедливости, ученый высказывает свое мнение, что Газали необоснованно обвинял Фараби и ошибся в этом. Видимо, именно это имеет в виду Акжан Машанов, когда указывает, что «Абай познакомился с трудами Фараби через работы Марджани».

Изучив различные рукописные книги в библиотеках Бухары и Самарканда, Марджани глубоко изучает также историю. Позже это сильно помогло ему в написании биографий 6057 выдающихся личностей мусульманского мира в его фундаментальном труде «Вафият аль-аслаф уа тахият аль-ахлаф», опубликованном в Казани в 1883 году. Глубокие мысли об истории высказаны им также в знаменитом труде «Мустафад аль-ахбар фи ахуал-и Казан уа Булгар», изданном в Казани в 1897 году. В этой книге Марджани подробно писал обо всех казахских ханах начиная с Жанибек-хана, о биях, о степи Дешт-и Кипчака, а также о трех казахских жузах. Интересно, что в качестве прародителя казахских ханов он указывает Урус-хана, которого называет «Ырыс-ханом». По-видимому, Абай читал и изучал эту книгу Марджани, дающую новый взгляд на историю. Акжан Машанов говорит, что влияние Марджани ясно ощущается в труде Абая «Некоторые слова о происхождении казахов». Он доказывает, что утверждение Абая «казахи происходят от татар, которых по-китайски называют “татан”» совпадает с мнением Марджани. По нашему мнению, эта гипотеза верна.

Вернувшись в Казань в 1849 году, начиная с 1850 года Марджани начинает серьезно заниматься преподавательской деятельностью, а также служит имамом. Его путеводной звездой является истина. Благодаря этому слава о нем быстро распространяется повсюду. Разумеется, это не понравилось другим муллам. В 1854 году несколько мулл написали донос на Марджани. Однако в итоге невиновность ученого была доказана, и его оправдали.

Когда возникали разногласия между Марджани и муллами-кадимистами, то если он давал ответ на тот или иной вопрос, ссылаясь на Коран и Сунну, эти муллы бросались оправдывать себя, делая такие утверждения, как, например: «Марджани объявляет себя муджтахидом, а у нас нет таких намерений, мы только следуем преданию и фикху». А когда Марджани указывал, что следует по своим возможностям и разумению больше читать Коран и хадисы, использовать эти первоисточники и брать назидания оттуда, укрепляя свою веру – в ответ большинство мулл заявляли, что судить на основании Корана и Сунны – это удел муджтахидов, и поскольку сегодня врата иджтихада закрыты, то должно быть достаточно книг поздних ученых.

В 1870 году правительство России издало новый закон, который требовал ввести преподавание русского языка в медресе. Муллы возражали против этого решения. Напротив, Марджани не был против изучения русского языка, и поддержал новый закон. Он обращал внимание на необходимость различных отраслей науки для развития общества, на необходимость светских наук наряду с религиозными, а также на то, что путь к прогрессивной науке Запада проходит через русский язык. Понимая значение русского языка, Марджани девять лет работал преподавателем религии и истории в «Русско-татарской учительской школе», открывшейся 16 сентября 1876 года.

Наряду с глубоким знанием исламской культуры, кругозор Марджани еще более расширили его знакомство с представителями русской интеллигенции, дружеские отношения с такими учеными, как В.В. Радлов, а также его хорошее знание российской системы образования. Марджани обновил методику образования и преподавания своего времени, рекомендовал преподавание многих дисциплин в школах. Он говорил о необходимости преподавания искусства в школах и медресе, преподавания естественных наук Европы, а также изучения русского языка в условиях России. Говоря о русском языке, он особо подчеркивал его необходимость для понимания своего собственного бытия и исламского мировоззрения. В этом контексте можно видеть сходство взглядов Абая и Марджани по поводу русского языка.

Подытоживая, следует сказать, что идеи Марджани послужили основой для движения джадидизма. Поэтому мы считаем, что для глубокого изучения и справедливой оценки мировоззрения Абая, а также смелых прогрессивных идей лидеров Алаш необходимо всестороннее изучение наследия Марджани.

Дархан КЫДЫРАЛИ

https://www.kazpravda.kz/news/mir-abaya/abai-i-ego-posledov

Абай и его последователи

В нынешнем году исполняется 175 лет со дня рождения Абая Кунанбаева. Планируется организовать масштабные мероприятия на государственном и международном уровнях. Если честно, такое шествие не нужно Абаю. Больше всего Абай нужен нам. Как сказал Глава государства Касым-Жомарт Токаев, юбилейные торжества проводятся для расширения нашего кругозора и духовного развития.

Для нас Абай Кунанбаев – поэт, просветитель, мыслитель, основатель новой казахской литературы, переводчик, композитор. В его стихах и «Словах назидания» отражен образ жизни казахов: бытие, мировоззрение, характер, душа, религия, менталитет.

Каждый юбилей Абая – уникальный. Думаю, что каждый человек открывает для себя мир Абая.

Как прогрессивный мыслитель Абай искал пути развития казахского общества. Старался подготовить людей к новым вызовам времени. Почти завершился XIX век, наступило начало ХХ века. Как быть? Куда идти? На что опереться?

Одним из ярчайших трудов Абая Кунанбаева являются «Слова назидания». Произведение состоит из 45 Слов, разных по объему и содержанию. Дословно название «Қара сөздер» переводится как «Черные слова», что имеет определенный смысл.

За свою жизнь Абай глубоко осознал недостатки и минусы казахов. Это лень, самобичевание, дикость, необразованность, отсутствие ответственности и ремесел. И устрашившись, что он не сможет ничего изменить, решил написать об этом. Где-то очень остро, где-то, возможно, слишком жестко… Как бы ни было горько, это был крик души.

«Слова назидания» Абая лежат на моем рабочем столе. Я стараюсь заглядывать в книгу еженедельно. И каждый раз нахожу что-то новое, важное для себя. Несмотря на столетия, строчки, написанные великим мыслителем, до сих пор применимы как в работе, так и в быту. В семье, если возникает спорная ситуация, я цитирую слова Абая, и сразу все становится на свои места.

Перечитывая «Слова назидания», можно познакомиться с особым восприятием мира, найти ответы на многие жизненно важные вопросы.

Например, Слово 41-е: «Тому, кто вознамерился учить, исправлять казаха, нужно обладать двумя преимуществами перед ним.

Первое – иметь большую власть, пользоваться огромным влиянием, чтобы, запугивая взрослых, забирать у них детей и отдавать в учение, направляя одних по одному пути знаний, других – по другому, а родителей заставляя оплачивать их расходы. Девочек достаточно было бы обучить мусульманству, чтобы они были сильны хотя бы в религии. В таком случае можно было бы надеяться: когда состарившиеся родители отойдут от дел, молодое поколение пойдет по правильному пути.

Второе – нужно владеть нес­метными богатствами, чтобы подкупом брать детей у родителей и отдавать их в учение, как было сказано выше.

Никто не обладает властью, способной запугать нынешних людей. Никому не дано богатство, которого хватило бы на то, чтобы задобрить всех родителей.

Не запугав или не подкупив казаха, невозможно уговорить или убедить его в чем-либо. Невежество, доставшееся от отцов, впитавшееся с молоком матери, пройдя сквозь мясо, достигло кос­тей и убило в нем человечность. Между собой у них какие-то ужимки и кривляния, шепотки да двусмысленные намеки, ничего более увлекательного на ум им не приходит. Они пытаются думать, но им некогда сосредоточиться на своей мысли. Говоришь с ними – они и слушать со вниманием не могут; глаза их бегают, мысли разбредаются.

Как жить? Как нам быть дальше?»

Вот эти и другие актуальные вопросы часто волновали поэта. Абай размышляет о положении казахов в преддверии нового столетия, и он ищет пути выхода из тупикового состояния, предлагает определенные установки. Дает направление. Назидания Абая не остались без внимания, большинство его сородичей максимально старались быть готовым к требованиям совершенно новой эпохи.

Как результат, в начале ХХ века появились так называемые «Қазақ оқығандары», то есть новая волна обученных казахов. Из них многие учились в России – в Санкт-Петербурге, в Москве, некоторые окончили высшие учебные заведении в Казани, Уфе, Астрахани, Томске...

Численность и структура, уровень образования и подготовки казахской национальной интеллигенции определялись общест­венным строем и условиями жизни. По неполным данным, в дореволюционном Казахстане насчитывались 3 тыс. учителей, 590 специалистов сельского хозяйства, 244 врача, 393 средних медицинских работника. Малочисленность и нехватка кадров еще более обострились в результате граж­данской войны и иностранной интервенции. Так, к 1919 году на всей территории Казахстана остались всего 33 врача и несколько ротных фельдшеров.

Вопросы развития культуры в казахской степи, начиная со второй половины XIX века, постоянно были в центре внимания казахской интеллигенции. Первым, кто обратил на это особое внимание, был Абай Кунанбаев. Он считал, что важной составляющей культуры любого народа являются образование, уровень грамотности, позволяющие приобщиться к достижениям мировой культуры, войти в число цивилизованных народов.

Для мыслителей, как Абай, такое явление культурной жизни общества, как просвещение, а также связанные с ним вопросы стали основным предметом «Слов назидания».

Национальная интеллигенция на заре ХХ века сформировалась на стыке взаимодействия и контакта двух социумов – русского и чисто традиционного казахского. Как уже сказано выше, большинство представителей национальной интеллигенции получили высшее образование в учебных заведениях России, что наложило отпечаток на их мировоззрение. Другое направление оформилось под влиянием Востока.

Это не могло не отразиться на основных политических течениях в казахской степи начала ХХ века, о чем в свое время писал и Алихан Букейханов: «В ближайшем будущем в степи, вероятно, организуются две политические партии соответственно двум политическим направлениям, складывающимся в киргизской среде. Одно из них может быть названо национально-религиозным, и идеалом его является религиозное единение казахов с другими мусульманами. Другое, западническое направление, видит будущее киргизской степи в сознательном претворении западной культуры – в самом широком смысле этого слова».

По-разному представители этих течений относились, в частности, к вопросу государственного устройства Казахстана. Так называемые западники видели будущее казахов в составе России, но России демократической, свободной от монархической власти.

Наиболее ярко взгляды этой части национальной интеллигенции нашли отражение в первом разделе проекта программы партии «Алаш», который назывался «Форма государства». Среди авторов этого проекта – Алихан Букейханов, Ахмет Байтурсынов, Мыржакып Дулатов и другие. Говоря о демократической федеративной России, авторы проекта значение федерации видели в «объединении равных государств».

В проекте программы говорилось: «В федеративной рес­публике каждое государство будет самостоятельным, но они будут совместно сотрудничать. Каждое из них самоуправляется». Эти тезисы напрямую пересекались с положениями «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа», принятой на III Всероссийском съезде Советов в 1918 году, где было четко зафиксировано, что «Советская Российская респуб­лика учреждается на основе свободного союза свободных наций как федерация советских национальных республик».

Авторы проекта предлагали «парламентскую республику с двухпалатной структурой высшего представительного органа: Учредительное собрание и Государственная дума». Эти положения были внове для того времени не только для казахской степи, но и для Цент­ральной России.

О необходимости распространения среди казахов образования и грамотности говорили абсолютно все представители интеллигенции, независимо от своих политических воззрений и пристрастий. В отношении же необходимости и полезности изучения русского языка и русской грамоты мнения и оценки расходились.

Так, представители национальной интеллигенции второй половины XIX века, в том числе и Абай Кунанбаев, положительно оценивали проникновение в казахскую степь русской грамоты и языка.

Наиболее просвещенные казахские интеллигенты начала ХХ века, не отвергая полезности и необходимости получения знаний на русском языке, в то же время всячески радели за сохранение казахского языка и боролись за предоставление права казахам получить образование на родном языке.

Обращает на себя внимание различие в оценках и подходах к решению вопросов развития в Казахстане образования в выступлениях представителей казахской интеллигенции, опубликованных на страницах газет «Дала уалаяты газеті», «Айқап» и журнала «Қазақ». Все представители казахской интеллигенции на страницах дореволюционной печати выявляют одну общую тему – необходимость обучения грамоте казахов.

Казахская интеллигенция начала ХХ века несколько иначе воспринимала проблемы образования казахов и определения роли и места русской грамоты и русской школы в распространении образования в казахской степи. В целом признавая необходимость знания русской грамоты, представители казахской интеллигенции видели тревожные симптомы в расширении влияния русской грамоты и языка среди казахов. Опасения вызывала возможность вытеснения русским языком казахского языка из обращения.

Так, Мыржакып Дулатов в
статье «Государственная дума һәм қазақ» считал, что дети должны иметь возможность вначале изучить родной язык и основы веры, а затем, имея право выбора, самим определить, хотят ли они продолжать изучение родной грамматики либо изучать русскую грамматику и русский язык.

Таким образом, все последователи Абая – в первую очередь казахская национальная интеллигенция – проводили идею о необходимости образования казахов. Называя одним из важнейших направлений развития духовной культуры любого народа, в том числе и казахского, получение образования, приобщение к наукам, чтение газет, книг, Алихан Букейханов особое внимание обращал на решение такой первостепенной задачи, как устройство в казахской степи школ: «Біздің қазақ анау қолжетпестерді қойып, бала оқыту жолында жетемін десе жүз үй ауыл басы 220 сом ақшаға мектеп ұстау керек. Бұл бір үйге 2 сом 20 тиыннан келеді, бұл шығын осы күні бір тоқтының құнына да жетпейді».

Алихан Букейханов, как и Мыржакып Дулатов, выражал тревогу по поводу казахского языка, который с устройством русских школ в казахской степи мог исчезнуть. В своем выс­туплении на Съезде земских городских деятелей в Москве в ноябре 1905 года Алихан Букейханов говорил о праве казахов на получение образования на родном языке: «Я являюсь представителем 4-миллионного киргизского народа… У нас тоже преследуется школа с киргизским языком, нас тоже давит цензура… Ближайшей нуждой киргизов является свобода в употреблении родного языка…»

С упрочением власти большевиков первая волна казахской интеллигенции, так называемые «Қазақ оқығандары», были невольно отодвинуты от активной общественной жизни, многие стали неугодными. Их заклеймили как «враждебно настроенных», «врагов народа». Отношение новой власти к программе партии «Алаш» было однозначным: она была объявлена большевиками буржуазно-националистической.

Объяснялось это нежеланием центра признавать наличие сильной национальной интеллигенции, способной самостоятельно вырабатывать политические документы, способной управлять политической жизнью в казахской степи, что, естественно, могло лишить партийную большевистскую номенклатуру власти в регионе. Отсюда – яростная борьба большевиков с лидерами партии «Алаш» и последующее их физическое истребление.

С приходом Ф. И. Голощекина в 1925 году к руководству крае­вой партийной организацией постепенно началось давление на представителей казахской интеллигенции, особенно тех, кто начал свою общественную и политическую деятельность до 1917 года.

Новой власти стали неинтересны их взгляды на развитие культуры, их знания и навыки, в частности в области просвещения. Острой критике были подвергнуты как практическая деятельность казахской интеллигенции дореволюционной формации, так и их теоретичес­кие взгляды. Вскоре критика переросла в открытые гонения и репрессии против интеллигенции.

Большевистские органы государственного управления, созданные в Казахстане после 1917 года, установили свое монопольное право на организацию деятельности учреждений образования, литературы и искусства. Новая власть не церемонилась с представителями казахской интеллигенции, чьи взгляды ее не устраивали. Это проявилось в волне массовых репрессий, прокатившихся по стране в конце 20-х и 30-х годах ХХ века, практически уничтоживших всю казахскую интеллигенцию, сформировавшуюся в конце XIX – начале ХХ века.

Ильясу Жансугурову принадлежит поэма «Құлагер». Кулагер – это конь, который на скачках в большой аламан-байге мог прибыть первым к финишу, но, к огромному сожалению, был убит недоброжелателями. Точно так, если символизировать, вся казахская национальная интеллигенция, воспитанная идеями Абая, погибла в годы репрессии. Все они тоже не дожили до естест­венного финиша жизни…

А теперь в свете 41-го Слова Абая, о котором я упомянул выше, я хочу провести параллель между Абаем и Нурсултаном Назарбаевым. Два сына казахского народа отчетливо видели будущее. Оба готовили молодое поколение к вызовам времени.

Несомненно, огромная роль в становлении независимой Республики Казахстан принадлежит Первому Президенту Казахстана – инициатору стратегических инициатив, архитектору казахстанской государственности. Нурсултан
Назарбаев выбрал путь пос­тепенного реформирования экономики развития впереди политических изменений. За короткий по историческим меркам отрезок времени Казахстан превратился в самостоятельное, политическое и экономически независимое государство. Это факт.

Думаю, что Первый Президент Казахстана очень внимательно изучал труды Абая. И правильно последовал его советам. Несмотря на трудное для страны время, Нурсултан Абишевич нап­равлял молодых казахстанцев в лучшие университеты мира. Международная стипендия «Болашак», которая уже больше четверти века оказывает поддержку молодым талантам нашей страны, превратилась в международный бренд Казахстана.

С 1993 года страна дала возможность 13 тысячам молодых людей получить зарубежное образование и открыла им дорогу для того, чтобы стать высококвалифицированными специалистами, отвечающими современным требованиям – требованиям ХХІ века. Сегодня выпускники, обучившиеся по программе «Болашак», реа­лизуют сотни разработок и проектов в сфере образования, здравоохранения, культуры, науки и техники и достигают больших результатов.

«Время показало, что мы приняли верное решение, когда учредили программу «Болашак» в самое трудное время для страны. Мы не могли платить пенсии старикам, учителям, врачам и даже армии платить зарплату. Несмотря на это, стали направлять молодежь в лучшие вузы мира. Государство платило за каждого в год от 30 до 50 тысяч долларов», – сказал Нурсултан Назарбаев на открытии Года молодежи.

Как утверждал Абай, «молодое поколение пойдет по правильному пути». Фактически этот путь – путь Абая! Ведь не зря назвал Мухтар Ауэзов свой роман-эпопею именно так – «Путь Абая»!

В своей статье «Абай и Казах­стан в ХХІ веке» Глава государства Касым-Жомарт Токаев написал: «Сейчас мир меняется ежечасно. Во всех сферах ставятся новые задачи и требования. Научные открытия движут человечество вперед. Пришло время умом прорываться вперед. Чтобы не отставать и шагать в ногу с мировыми тенденциями, нам необходимо обеспечить открытость сознания. Этот шаг требует гармонизации прорывных достижений цивилизации с национальными интересами. Мы в такой момент должны отказаться от своих примитивных привычек. «Не убив вранья и сплетен, не сыскать глубоких мыслей и науки», – призывал Абай не зря».

Страну знают по ее героям, великим личностям. В этом плане Абай – фигура, олицетворяющая народ и культуру Казахстана.

Абай – настоящее сокровище казахской культуры, всей тюркской культуры. Я полностью поддерживаю идею Президента Казахстана о том, что Абая нужно представлять как национальный бренд Казахстана.

Согласен с мнением, что члены Правительства, сотрудники министерств и акимы должны учитывать предложения и пожелания граждан при принятии решений по государственным и общественно значимым вопросам. И считаю абсолютно верным, что это является предпосылкой для формирования справедливого общества, о котором в свое время говорил Абай. Опять же это те принципы, которых мы ждали с момента обретения независимости.

АВТОР:

Нурторе Жусип, депутат Сената Парламента РК

10:45, 11 Марта 2020

ateli